Сглаз бабушки привел к семейной трагедии – пропала девочка. За что бабуля «наговорила» на дочь, чем последняя ей не угодила? Дела семейные и мистика…
Один мой родственник жил в очень древнем русском городке на северо-западе страны. Уехал туда после окончания военной академии с женой и двумя детьми. Жила семья в коммуналке: время было советское, с квартирами – напряг. Как сейчас бы сказали – работал вахтой, служил на Байконуре техником и был знаком и приятельствовал с некоторыми космонавтами первого набора…
Назовем нашего героя Эдуард. У него и действительно было «европейское» имя – границы закрыты, так хоть так подчеркнуть западное происхождение далеких предков.
Жена была из небольшой уральской деревушки, милая, но ветреная. Ситуация до предела банальная – приезжает в отпуск муж, а соседи ему говорят, что жена похаживает в гости к соседу.
Сосед был женат, у него был старший сын, сильно нездоровый, с диабетом, каждый день ставили уколы инсулина. Младшая дочка была лапочкой – голубые глаза, светлые, легкие как ветерок, волосенки. Все банально. Но дальше начинается совсем небанальный ужас с трагическим концом, которого никто не мог предвидеть…
Жена соседа родила дочку после долгой паузы – разница между детьми была почти в десять лет. И заболела. Онкология, раньше говорили – рак; женщина худела на глазах и часто лежала в больнице. Врачи давали плохие прогнозы, не больше полугода.
Бдительные коммунальные кумушки не ошиблись – роман действительно был. Никто влюбленных особо не осуждал: женщина молодая, а мужа нет дома по полгода. А вторая половина и вовсе лишена нормальной семейной жизни…
Мама двух прекрасных, но несчастных детей действительно скоро умерла – врачи не ошиблись, ее годы были сочтены.
Развели семью ветреной офицерской жены довольно быстро – отец уехал обратно на Байконур. Бывшая сошлась с соседом уже официально, отношения оформили. Детей на двоих оказалось многовато – четверо. И был сделан странный выбор – мальчик и девочка немолодой уже жены, еще дошкольного возраста, были переселены в интернат. Их можно было забирать на выходные, но мать и отчим делали это нечасто.
Брошенные дети, вдруг оказавшиеся ненужными в новой семье, долго не могли понять, почему они теперь не с мамой. Их навещали родственники, голодные глазенки первым делом обшаривали сумки – что им привезли? Ценились конфеты, больше никаких вкусных изделий в интернате не полагалось во избежание отравлений.
Приносимое обыскивали бдительные воспитатели. Дети дружили, но все приносимое делили строго пополам, случалось это нечасто – родственники жили далеко. Навещать племянников в выходные рейсовым дребезжащим автобусом – то еще удовольствие… да и особой любви к ним не было… точнее, к их родителям.
Соседи осуждали молодоженов. Как можно выбирать из детей – кого оставить, а кого – бросить? Бабушка Матрена, переехавшая жить из деревни в город к незамужней дочери, говорила:
– Отольются тебе слезы твоих детей. Случится такое, о чем ты всю жизнь будешь сожалеть.
Говорили, что бабушка была «знаткая» и «глазливая», и все, о чем предупреждала – сбывалось.
Жизнь новой семьи в коммуналке налаживалась: старший сын ходил в школу, голубоглазое чудо играло в песочнице под окном коммуналки. Девочке было всего три года, за детьми тогда так усиленно, как сейчас, не присматривали, как сейчас, не было необходимости.
Машин мало, советское время, больше – служебные. Людей тоже не так уж чтобы много, мало приезжих, логистика не развита, народ мало передвигается. Действительно, безопасно. Весь присмотр родительницы – время от времени выглядывать в окно, как там сын или дочка в песочнице? Не обижает ли кто? И можно дальше заниматься домашними делами.
Читайте нас в 
Подписывайтесь на нас 
Присоединяйтесь к нам в Случилось то, о чем пророчествовала бабушка-соседка. Малышка была невелика и дома отцу и мачехе пока не помогала, была свободна, как ветер в своей песочнице. Пока не уставала и сама не шла домой еще до наступления сумерек. Пригляд в окно – больше ничего и не требовалось…
– Оля, устала, домой пойдешь? Скоро обедать будем…
– Я еще немного поиграю…
– Ну ладно, до двенадцати… потом обедать будем, у нас сегодня суп с курицей и ягоды с молоком. Любишь малину?
Лето было теплым, что случалось нечасто – раздолье для детворы, большую часть зимы просидевшей дома.
Девочка пропала. Никто сначала не понял, как это произошло. Ребенок был небольшой, в обычном девчачьем сарафанчике, поведением тоже никак не выделялся. Мачеха выглянула в окно, двенадцать часы уже пробили – пора было обедать, горячий суп стоял на плите. Как ни рассматривала детей в песочнице – падчерицы там не наблюдалось.
– Дети, а Оля где?
– Тут была… отошла куда-то…
Женщина обыскала весь двор – девочки не было. Отцу позвонить было невозможно – ни у кого в коммуналке не было домашнего телефона. Пришлось идти в красную будку довольно далеко от дома и вызывать милицию. Ехать не хотели: может к кому-то из детей домой пошла в куклы играть? Обойдите знакомых с детьми, к кому она могла пойти… Все же приехали и начали опрашивать детей.
Милицию боялись – даже маленькие дети знали, что люди в погонах несут неприятности. Неизвестно какие, но всегда что-то нехорошее. Отвечали невнятно и неохотно. Одна девочка вспомнила, что к песочнице подошел дяденька, невысокий, и она его не запомнила. И все потому, что у дяди в руках была кукла – небольшая, но красивая, в голубом платье и с розовым бантом на кудрявых волосах.
Оля была восхищена подарком: она взяла протянутую ей куклу и ушла с мужчиной за руку в неизвестность. Она на него и не смотрела, все внимание – на куклу с бантиком.
Больше Олю никто и никогда не видел ни живой, ни мертвой. Вся городская милиция была поднята на ноги. Обыскали весь город. Подвалы, чердаки, канавы. Никаких следов, даже девчачьи бантики нигде не потерялись. Пустили по следу служебную собаку – она и не пошла, столько людей кругом, целый двор детей, что тут можно унюхать…
Через город протекала небольшая речка, обыскали дно. Ничего. Сделали вывод, что девочку увезли на автобусе. Но никто из пассажиров ничего не запомнил, на отцов с детьми никто не обращал внимания. А может быть все было совсем не там и не так?
Ребенок пропал навсегда. А семья та распалась. Муж обвинил жену в недосмотре за его ребенком. Это так и было. А детей из интерната мать забрала, и ей даже дали квартиру после расселения коммуналки. Девочку Олю больше никто и никогда не видел…